Hад седой равниной моря
Гордо реет жирный пингвин.
Он и сам уже не помнит,
Как сумел с земли подняться,
Он парит вторые сутки
Hад равниной океана,
Потому что он не знает,
Как сажать себя на плоскость.
Раз пятнадцать он пытался
Сесть куда-нибудь на землю,
Hо скользил по грунту брюхом,
Матерясь взлетал обратно...
Мимо чайки пролетали
И кричали что-то дружно,
Hо не слышал жирный пингвин
Hичего из этих криков.
Он парил, дышал и плакал,
Слезы речкой лились в море,
Hо потом дыхалка села,
И разбился жирный пингвин...
А я говорю: «Пришёл», — говорю.
А он говорит: «Садитесь».
А я говорю: «Сдавать», — говорю
«Билет, — говорит, — берите».
Беру я билет, а руки дрожат.
И сердце рвётся на части.
А он говорит, да что говорить,
А он говорит: «Отвечайте».
А я говорю: «Учил», — говорю.
А он говорит: «Непохоже».
А я говорю: «Клянусь», — говорю.
А он говорит: «Ну и что же?».
А я говорю: «На лекциях был
И даже писал... частично».
А он говорит, да что говорить,
«Придёте ко мне вторично».
«Иди, — говорит, —
Учи, — говорит, —
Такое моё слово.
А после придёшь.
Тогда, — говорит, —
Поговорим снова».
Коль отнять у филолога ручку
Будто жало вырвать гадюке,
Потому, что филолог без ручки
Всё равно, что маньяк безрукий.
А не дать биологу жабу,
Всё равно, что нищему хлеба
Потому, что биолог без жабы,
Всё равно, что дятел без неба.
А без колбы как выглядит химик?
Всё равно, что облезлая кошка.
Потому, что химик без колбы,
Всё равно, что без гнили картошка.
У РГФ отобрать словари
Всё равно, что клешню у краба
Потому, что без словарей РГФ
Все равно, что мужик без бабы.
Если взять у физика атом,
Всё равно, что честь у монашки,
Потому, что без атома физик,
Всё равно, что кузнечик без ляжки.
Коль не дать историку карту,
Всё равно, что ребёнку манки.
Потому, что историк без карты,
Всё равно, что Петька без Анки.
Вот забудет юрист законы,
Всё равно, что замкнула клемма,
Потому, что юрист без законов,
Всё равно, что танкист без шлема.
Отобрать у спортсмена гирю,
Всё равно, что права у водилы,
Потому, что спортсмен без гири,
Всё равно, что без клетки горилла.
Что же взять с математика, братцы?
Да на нашем Матфаке, проклятом,
Ведь учусь я всего на третьем,
А гоню уже, как на пятом.
В комнате большой сидят
Человек под пятьдесят.
Приглядись — у всех дела:
Восемь рубятся в «козла»,
Девять чертят чертежи,
Пять смеются от души,
Шесть сошлись в морских боях
Три рисуют на столах,
Двое поедают сливы
Семь читают детективы
Четверо журнал глядят
Ну и трое просто спят!
А один (какой-то странный)
Битый час уже стоит
И о чём-то в полный голос
Сам с собою говорит.
Кто с одной тетрадкой,
Кто и просто так,
Кучка математиков
Едет на матфак.
Пятый курс не шуточки
Надо много сдать
И уже хоть чуточку
Можно отдыхать.
Отдыхают девочки,
Может в первый раз.
Отдыхают мальчики,
Впрочем, как вчерась.
Мудростью наполнены
Строгие черты
Подожди немножечко,
Отдохнешь и ты.
Запах исходит от разных предметов.
Мы вам немного расскажем об этом.
Пахнут завлабы воблой и пивом.
И демократия пахнет красиво.
Пахнет начальник своей секретаршей,
А секретарша — духами «Наташа».
Пахнет Наташа студентом Петровым,
этот студент пахнет телом здоровым.
Пахнет жена пьяницей мужем,
а пьянице мужу запах не нужен.
Пахнет невкусным из нашей столовой.
Свой аромат у дубины сосновой.
А у рок-музыки запах тяжелый.
Дети пропахли детсадом и школой.
Пахнут пеленки нежданным конфузом.
Просто воняет Советским Союзом.
Пахнут рабочие «чёрной субботой».
Пахнут заводы плохою работой.
От гегемона разит диктатурой,
и конъюнктурой от литературы.
Пахнет призывами первое мая.
Разными пахнет — страна-то большая.
Пахнет партийный своим партбилетом.
Кооператор — своим туалетом.
Деньги не пахнут, (особенно наши).
Также не пахнет гречневой кашей.
Красными пахнет семнадцатый год.
Матами пахнет советский народ.
Прением пахнет тупой депутат.
Криком «За Родину!» — русский солдат.
Пахнет «черёмухой» в южных краях.
С неба нам пахнут Господь и Аллах.
Клопом, по традиции, пахнет коньяк.
И лишь математик не пахнет никак!
© Irina Samonova 1999-2024